Вариант 1 • Русский язык

(1) Помню, будучи ещё гимназистом V или VI класса, я ехал с дедушкой в Ростов-на-Дону. (2) День был августовский, знойный, томительно скучный. (3) От жара и сухого, горячего ветра, гнавшего нам навстречу облака пыли, слипались глаза, сохло во рту; не хотелось ни глядеть, ни говорить, ни думать, и когда дремавший возница Карно, замахиваясь на лошадь, хлестал меня кнутом по фуражке, я не протестовал, не издавал ни звука и только, очнувшись от полусна, уныло и кротко поглядывал вдаль: не видать ли сквозь пыль деревни? (4) Кормить лошадей остановились мы в большом селе Бахчи-Салах у знакомого моего дедушки.

(5) В комнатах хозяина не было ни ветра, ни пыли, но было так же неприятно, душно и скучно, как в степи и по дороге. (6) Помню, запылённый и изморённый зноем, сидел я в углу на зелёном сундуке. (7) Некрашеные деревянные стены, мебель и наохренные полы издавали запах сухого дерева, прижжённого солнцем. (8) Куда ни взглянешь, всюду мухи, мухи, мухи... (9) Дедушка и хозяин вполголоса говорили об овцах. (10) А потом хозяин не спеша вышел в сени и крикнул:

— (11) Где ты, Машя? (12) Ступай наливай чай!

(13) Послышались торопливые шаги, и в комнату вошла девушка лет шестнадцати, в простом ситцевом платье и в белом платочке. (14) Моя посуду и наливая чай, она стояла ко мне спиной. (15) Садясь за стол, я взглянул в лицо девушки, подававшей мне стакан, и вдруг почувствовал, что точно ветер пробежал по моей душе и сдунул с неё все впечатления дня с их скукой и пылью. (16) Я увидел обворожительные черты прекраснейшего из лиц, какие когда-либо встречались мне наяву и чудились во сне. (17) Передо мною стояла красавица, и я понял это с первого взгляда, как понимаю молнию.

(18) Я готов клясться, что Маша, или, как звал отец, Машя, была настоящая красавица, но доказать этого не умею. (19) Иногда бывает, что облака в беспорядке толпятся на горизонте и солнце, прячась за них, красит их и небо во всевозможные цвета: в багряный, оранжевый, золотой, лиловый, грязно-розовый; одно облачко похоже на монаха, другое на рыбу, третье на турка в чалме. (20) Зарево охватило треть неба, блестит в церковном кресте и в стёклах господского дома, отсвечивает в реке и в лужах, дрожит на деревьях; далеко-далеко на фоне зари летит куда-то ночевать стая диких уток... (21) И подпасок, гонящий коров, и землемер, едущий в бричке через плотину, и гуляющие господа — все глядят на закат и все до одного находят, что он страшно красив, но никто не знает и не скажет, в чём тут красота.

(22) Не я один находил, что девушка красива.(23) Мой дедушка, восьмидесятилетний старик, человек крутой, равнодушный к женщинам и красотам природы, целую минуту ласково глядел на Машу и спросил:

— (24) Это ваша дочка, Авет Назарыч?

— (25) Дочка. (26) Это дочка... — ответил хозяин.

— (27) Хорошая барышня, — похвалил дедушка.

(28) Красоту девушки художник назвал бы классической и строгой. (29) Это была именно та красота, созерцание которой, бог весть откуда, вселяет в вас уверенность, что вы видите черты правильные, что волосы, глаза, нос, рот, шея и все движения молодого тела слились вместе в один цельный, гармонический аккорд, в котором природа не ошиблась ни на одну малейшую черту; вам кажется почему-то, что у идеально красивой женщины должен быть именно такой нос, как у Маши, прямой и с небольшой горбинкой, такие большие тёмные глаза, такие же длинные ресницы, такой же томный взгляд, что её чёрные кудрявые волосы и брови так же идут к нежному белому цвету лба и щёк, как зелёный камыш к тихой речке. (30) Глядите вы, и мало-помалу вам приходит желание сказать Маше что-нибудь необыкновенно приятное, искреннее, красивое, такое же красивое, как она сама.

(31) Сначала мне было обидно и стыдно, что Маша не обращает на меня никакого внимания и смотрит всё время вниз; какой-то особый воздух, казалось мне, счастливый и гордый, отделял её от меня и ревниво заслонял от моих взглядов.

(32) «Это оттого, — думал я, — что я весь в пыли, загорел, и оттого, что я ещё мальчик».

(33) Но потом я мало-помалу забыл о себе самом и весь отдался ощущению красоты. (34) Я уж не помнил о степной скуке, о пыли, не слышал жужжанья мух, не понимал вкуса чая и только чувствовал, что через стол от меня стоит красивая девушка.

(35) Ощущал я красоту как-то странно. (36) Не желания, не восторг и не наслаждение возбуждала во мне Маша, а тяжелую, хотя и приятную, грусть. (37) Эта грусть была неопределённая, смутная, как сон. (38) Мне было жаль почему-то и себя, и дедушки, и хозяина, и было во мне такое чувство, как будто мы все четверо потеряли что-то важное и нужное для жизни, чего уж больше никогда не найдём. (39) Мне было жаль и саму девушку, и возницу Карпо, грустно провожавшего её взглядом всякий раз, когда она бегала туда-сюда по комнатам. (40) Была ли это у меня зависть к её красоте, или я жалел, что я для неё чужой, или смутно чувствовал я, что её редкая красота случайна, не нужна и, как всё на земле, не долговечна, или, быть может, моя грусть была тем особенным чувством, которое загорается в человеке созерцанием настоящей красоты, бог знает!

(41) Мне казалось, не успел я наглядеться на Машу, как Карпо съездил к реке, выкупал лошадь и уж стал запрягать. (42) Мокрая лошадь фыркала от удовольствия и стучала копытами по оглоблям. (43) Маша со скрипом отворила нам ворота, мы сели на дроги и выехали со двора. (44) Ехали мы молча, точно сердились друг на друга. (45) Когда часа через два или три вдали показался Ростов, Карпо, всё время молчавший, быстро оглянулся и сказал:

— (46)А красивая дочка у хозяина!

(47) И хлестнул по лошади.

*Антон Павлович Чехов (1860–1904) — русский писатель, прозаик, драматург, публицист, врач, общественный деятель в сфере благотворительности. Классик мировой литературы. Почётный академик Императорской академии наук по разряду изящной словесности. Один из самых известных драматургов мира.

(1) Помню, будучи ещё гимназистом V или VI класса, я ехал с дедушкой в Ростов-на-Дону. (2) День был августовский, знойный, томительно скучный. (3) От жара и сухого, горячего ветра, гнавшего нам навстречу облака пыли, слипались глаза, сохло во рту; не хотелось ни глядеть, ни говорить, ни думать, и когда дремавший возница Карно, замахиваясь на лошадь, хлестал меня кнутом по фуражке, я не протестовал, не издавал ни звука и только, очнувшись от полусна, уныло и кротко поглядывал вдаль: не видать ли сквозь пыль деревни? (4) Кормить лошадей остановились мы в большом селе Бахчи-Салах у знакомого моего дедушки.

(5) В комнатах хозяина не было ни ветра, ни пыли, но было так же неприятно, душно и скучно, как в степи и по дороге. (6) Помню, запылённый и изморённый зноем, сидел я в углу на зелёном сундуке. (7) Некрашеные деревянные стены, мебель и наохренные полы издавали запах сухого дерева, прижжённого солнцем. (8) Куда ни взглянешь, всюду мухи, мухи, мухи... (9) Дедушка и хозяин вполголоса говорили об овцах. (10) А потом хозяин не спеша вышел в сени и крикнул:

— (11) Где ты, Машя? (12) Ступай наливай чай!

(13) Послышались торопливые шаги, и в комнату вошла девушка лет шестнадцати, в простом ситцевом платье и в белом платочке. (14) Моя посуду и наливая чай, она стояла ко мне спиной. (15) Садясь за стол, я взглянул в лицо девушки, подававшей мне стакан, и вдруг почувствовал, что точно ветер пробежал по моей душе и сдунул с неё все впечатления дня с их скукой и пылью. (16) Я увидел обворожительные черты прекраснейшего из лиц, какие когда-либо встречались мне наяву и чудились во сне. (17) Передо мною стояла красавица, и я понял это с первого взгляда, как понимаю молнию.

(18) Я готов клясться, что Маша, или, как звал отец, Машя, была настоящая красавица, но доказать этого не умею. (19) Иногда бывает, что облака в беспорядке толпятся на горизонте и солнце, прячась за них, красит их и небо во всевозможные цвета: в багряный, оранжевый, золотой, лиловый, грязно-розовый; одно облачко похоже на монаха, другое на рыбу, третье на турка в чалме. (20) Зарево охватило треть неба, блестит в церковном кресте и в стёклах господского дома, отсвечивает в реке и в лужах, дрожит на деревьях; далеко-далеко на фоне зари летит куда-то ночевать стая диких уток... (21) И подпасок, гонящий коров, и землемер, едущий в бричке через плотину, и гуляющие господа — все глядят на закат и все до одного находят, что он страшно красив, но никто не знает и не скажет, в чём тут красота.

(22) Не я один находил, что девушка красива.(23) Мой дедушка, восьмидесятилетний старик, человек крутой, равнодушный к женщинам и красотам природы, целую минуту ласково глядел на Машу и спросил:

— (24) Это ваша дочка, Авет Назарыч?

— (25) Дочка. (26) Это дочка... — ответил хозяин.

— (27) Хорошая барышня, — похвалил дедушка.

(28) Красоту девушки художник назвал бы классической и строгой. (29) Это была именно та красота, созерцание которой, бог весть откуда, вселяет в вас уверенность, что вы видите черты правильные, что волосы, глаза, нос, рот, шея и все движения молодого тела слились вместе в один цельный, гармонический аккорд, в котором природа не ошиблась ни на одну малейшую черту; вам кажется почему-то, что у идеально красивой женщины должен быть именно такой нос, как у Маши, прямой и с небольшой горбинкой, такие большие тёмные глаза, такие же длинные ресницы, такой же томный взгляд, что её чёрные кудрявые волосы и брови так же идут к нежному белому цвету лба и щёк, как зелёный камыш к тихой речке. (30) Глядите вы, и мало-помалу вам приходит желание сказать Маше что-нибудь необыкновенно приятное, искреннее, красивое, такое же красивое, как она сама.

(31) Сначала мне было обидно и стыдно, что Маша не обращает на меня никакого внимания и смотрит всё время вниз; какой-то особый воздух, казалось мне, счастливый и гордый, отделял её от меня и ревниво заслонял от моих взглядов.

(32) «Это оттого, — думал я, — что я весь в пыли, загорел, и оттого, что я ещё мальчик».

(33) Но потом я мало-помалу забыл о себе самом и весь отдался ощущению красоты. (34) Я уж не помнил о степной скуке, о пыли, не слышал жужжанья мух, не понимал вкуса чая и только чувствовал, что через стол от меня стоит красивая девушка.

(35) Ощущал я красоту как-то странно. (36) Не желания, не восторг и не наслаждение возбуждала во мне Маша, а тяжелую, хотя и приятную, грусть. (37) Эта грусть была неопределённая, смутная, как сон. (38) Мне было жаль почему-то и себя, и дедушки, и хозяина, и было во мне такое чувство, как будто мы все четверо потеряли что-то важное и нужное для жизни, чего уж больше никогда не найдём. (39) Мне было жаль и саму девушку, и возницу Карпо, грустно провожавшего её взглядом всякий раз, когда она бегала туда-сюда по комнатам. (40) Была ли это у меня зависть к её красоте, или я жалел, что я для неё чужой, или смутно чувствовал я, что её редкая красота случайна, не нужна и, как всё на земле, не долговечна, или, быть может, моя грусть была тем особенным чувством, которое загорается в человеке созерцанием настоящей красоты, бог знает!

(41) Мне казалось, не успел я наглядеться на Машу, как Карпо съездил к реке, выкупал лошадь и уж стал запрягать. (42) Мокрая лошадь фыркала от удовольствия и стучала копытами по оглоблям. (43) Маша со скрипом отворила нам ворота, мы сели на дроги и выехали со двора. (44) Ехали мы молча, точно сердились друг на друга. (45) Когда часа через два или три вдали показался Ростов, Карпо, всё время молчавший, быстро оглянулся и сказал:

— (46)А красивая дочка у хозяина!

(47) И хлестнул по лошади.

*Антон Павлович Чехов (1860–1904) — русский писатель, прозаик, драматург, публицист, врач, общественный деятель в сфере благотворительности. Классик мировой литературы. Почётный академик Императорской академии наук по разряду изящной словесности. Один из самых известных драматургов мира.

(1) Помню, будучи ещё гимназистом V или VI класса, я ехал с дедушкой в Ростов-на-Дону. (2) День был августовский, знойный, томительно скучный. (3) От жара и сухого, горячего ветра, гнавшего нам навстречу облака пыли, слипались глаза, сохло во рту; не хотелось ни глядеть, ни говорить, ни думать, и когда дремавший возница Карно, замахиваясь на лошадь, хлестал меня кнутом по фуражке, я не протестовал, не издавал ни звука и только, очнувшись от полусна, уныло и кротко поглядывал вдаль: не видать ли сквозь пыль деревни? (4) Кормить лошадей остановились мы в большом селе Бахчи-Салах у знакомого моего дедушки.

(5) В комнатах хозяина не было ни ветра, ни пыли, но было так же неприятно, душно и скучно, как в степи и по дороге. (6) Помню, запылённый и изморённый зноем, сидел я в углу на зелёном сундуке. (7) Некрашеные деревянные стены, мебель и наохренные полы издавали запах сухого дерева, прижжённого солнцем. (8) Куда ни взглянешь, всюду мухи, мухи, мухи... (9) Дедушка и хозяин вполголоса говорили об овцах. (10) А потом хозяин не спеша вышел в сени и крикнул:

— (11) Где ты, Машя? (12) Ступай наливай чай!

(13) Послышались торопливые шаги, и в комнату вошла девушка лет шестнадцати, в простом ситцевом платье и в белом платочке. (14) Моя посуду и наливая чай, она стояла ко мне спиной. (15) Садясь за стол, я взглянул в лицо девушки, подававшей мне стакан, и вдруг почувствовал, что точно ветер пробежал по моей душе и сдунул с неё все впечатления дня с их скукой и пылью. (16) Я увидел обворожительные черты прекраснейшего из лиц, какие когда-либо встречались мне наяву и чудились во сне. (17) Передо мною стояла красавица, и я понял это с первого взгляда, как понимаю молнию.

(18) Я готов клясться, что Маша, или, как звал отец, Машя, была настоящая красавица, но доказать этого не умею. (19) Иногда бывает, что облака в беспорядке толпятся на горизонте и солнце, прячась за них, красит их и небо во всевозможные цвета: в багряный, оранжевый, золотой, лиловый, грязно-розовый; одно облачко похоже на монаха, другое на рыбу, третье на турка в чалме. (20) Зарево охватило треть неба, блестит в церковном кресте и в стёклах господского дома, отсвечивает в реке и в лужах, дрожит на деревьях; далеко-далеко на фоне зари летит куда-то ночевать стая диких уток... (21) И подпасок, гонящий коров, и землемер, едущий в бричке через плотину, и гуляющие господа — все глядят на закат и все до одного находят, что он страшно красив, но никто не знает и не скажет, в чём тут красота.

(22) Не я один находил, что девушка красива.(23) Мой дедушка, восьмидесятилетний старик, человек крутой, равнодушный к женщинам и красотам природы, целую минуту ласково глядел на Машу и спросил:

— (24) Это ваша дочка, Авет Назарыч?

— (25) Дочка. (26) Это дочка... — ответил хозяин.

— (27) Хорошая барышня, — похвалил дедушка.

(28) Красоту девушки художник назвал бы классической и строгой. (29) Это была именно та красота, созерцание которой, бог весть откуда, вселяет в вас уверенность, что вы видите черты правильные, что волосы, глаза, нос, рот, шея и все движения молодого тела слились вместе в один цельный, гармонический аккорд, в котором природа не ошиблась ни на одну малейшую черту; вам кажется почему-то, что у идеально красивой женщины должен быть именно такой нос, как у Маши, прямой и с небольшой горбинкой, такие большие тёмные глаза, такие же длинные ресницы, такой же томный взгляд, что её чёрные кудрявые волосы и брови так же идут к нежному белому цвету лба и щёк, как зелёный камыш к тихой речке. (30) Глядите вы, и мало-помалу вам приходит желание сказать Маше что-нибудь необыкновенно приятное, искреннее, красивое, такое же красивое, как она сама.

(31) Сначала мне было обидно и стыдно, что Маша не обращает на меня никакого внимания и смотрит всё время вниз; какой-то особый воздух, казалось мне, счастливый и гордый, отделял её от меня и ревниво заслонял от моих взглядов.

(32) «Это оттого, — думал я, — что я весь в пыли, загорел, и оттого, что я ещё мальчик».

(33) Но потом я мало-помалу забыл о себе самом и весь отдался ощущению красоты. (34) Я уж не помнил о степной скуке, о пыли, не слышал жужжанья мух, не понимал вкуса чая и только чувствовал, что через стол от меня стоит красивая девушка.

(35) Ощущал я красоту как-то странно. (36) Не желания, не восторг и не наслаждение возбуждала во мне Маша, а тяжелую, хотя и приятную, грусть. (37) Эта грусть была неопределённая, смутная, как сон. (38) Мне было жаль почему-то и себя, и дедушки, и хозяина, и было во мне такое чувство, как будто мы все четверо потеряли что-то важное и нужное для жизни, чего уж больше никогда не найдём. (39) Мне было жаль и саму девушку, и возницу Карпо, грустно провожавшего её взглядом всякий раз, когда она бегала туда-сюда по комнатам. (40) Была ли это у меня зависть к её красоте, или я жалел, что я для неё чужой, или смутно чувствовал я, что её редкая красота случайна, не нужна и, как всё на земле, не долговечна, или, быть может, моя грусть была тем особенным чувством, которое загорается в человеке созерцанием настоящей красоты, бог знает!

(41) Мне казалось, не успел я наглядеться на Машу, как Карпо съездил к реке, выкупал лошадь и уж стал запрягать. (42) Мокрая лошадь фыркала от удовольствия и стучала копытами по оглоблям. (43) Маша со скрипом отворила нам ворота, мы сели на дроги и выехали со двора. (44) Ехали мы молча, точно сердились друг на друга. (45) Когда часа через два или три вдали показался Ростов, Карпо, всё время молчавший, быстро оглянулся и сказал:

— (46)А красивая дочка у хозяина!

(47) И хлестнул по лошади.

*Антон Павлович Чехов (1860–1904) — русский писатель, прозаик, драматург, публицист, врач, общественный деятель в сфере благотворительности. Классик мировой литературы. Почётный академик Императорской академии наук по разряду изящной словесности. Один из самых известных драматургов мира.

(1) Помню, будучи ещё гимназистом V или VI класса, я ехал с дедушкой в Ростов-на-Дону. (2) День был августовский, знойный, томительно скучный. (3) От жара и сухого, горячего ветра, гнавшего нам навстречу облака пыли, слипались глаза, сохло во рту; не хотелось ни глядеть, ни говорить, ни думать, и когда дремавший возница Карно, замахиваясь на лошадь, хлестал меня кнутом по фуражке, я не протестовал, не издавал ни звука и только, очнувшись от полусна, уныло и кротко поглядывал вдаль: не видать ли сквозь пыль деревни? (4) Кормить лошадей остановились мы в большом селе Бахчи-Салах у знакомого моего дедушки.

(5) В комнатах хозяина не было ни ветра, ни пыли, но было так же неприятно, душно и скучно, как в степи и по дороге. (6) Помню, запылённый и изморённый зноем, сидел я в углу на зелёном сундуке. (7) Некрашеные деревянные стены, мебель и наохренные полы издавали запах сухого дерева, прижжённого солнцем. (8) Куда ни взглянешь, всюду мухи, мухи, мухи... (9) Дедушка и хозяин вполголоса говорили об овцах. (10) А потом хозяин не спеша вышел в сени и крикнул:

— (11) Где ты, Машя? (12) Ступай наливай чай!

(13) Послышались торопливые шаги, и в комнату вошла девушка лет шестнадцати, в простом ситцевом платье и в белом платочке. (14) Моя посуду и наливая чай, она стояла ко мне спиной. (15) Садясь за стол, я взглянул в лицо девушки, подававшей мне стакан, и вдруг почувствовал, что точно ветер пробежал по моей душе и сдунул с неё все впечатления дня с их скукой и пылью. (16) Я увидел обворожительные черты прекраснейшего из лиц, какие когда-либо встречались мне наяву и чудились во сне. (17) Передо мною стояла красавица, и я понял это с первого взгляда, как понимаю молнию.

(18) Я готов клясться, что Маша, или, как звал отец, Машя, была настоящая красавица, но доказать этого не умею. (19) Иногда бывает, что облака в беспорядке толпятся на горизонте и солнце, прячась за них, красит их и небо во всевозможные цвета: в багряный, оранжевый, золотой, лиловый, грязно-розовый; одно облачко похоже на монаха, другое на рыбу, третье на турка в чалме. (20) Зарево охватило треть неба, блестит в церковном кресте и в стёклах господского дома, отсвечивает в реке и в лужах, дрожит на деревьях; далеко-далеко на фоне зари летит куда-то ночевать стая диких уток... (21) И подпасок, гонящий коров, и землемер, едущий в бричке через плотину, и гуляющие господа — все глядят на закат и все до одного находят, что он страшно красив, но никто не знает и не скажет, в чём тут красота.

(22) Не я один находил, что девушка красива.(23) Мой дедушка, восьмидесятилетний старик, человек крутой, равнодушный к женщинам и красотам природы, целую минуту ласково глядел на Машу и спросил:

— (24) Это ваша дочка, Авет Назарыч?

— (25) Дочка. (26) Это дочка... — ответил хозяин.

— (27) Хорошая барышня, — похвалил дедушка.

(28) Красоту девушки художник назвал бы классической и строгой. (29) Это была именно та красота, созерцание которой, бог весть откуда, вселяет в вас уверенность, что вы видите черты правильные, что волосы, глаза, нос, рот, шея и все движения молодого тела слились вместе в один цельный, гармонический аккорд, в котором природа не ошиблась ни на одну малейшую черту; вам кажется почему-то, что у идеально красивой женщины должен быть именно такой нос, как у Маши, прямой и с небольшой горбинкой, такие большие тёмные глаза, такие же длинные ресницы, такой же томный взгляд, что её чёрные кудрявые волосы и брови так же идут к нежному белому цвету лба и щёк, как зелёный камыш к тихой речке. (30) Глядите вы, и мало-помалу вам приходит желание сказать Маше что-нибудь необыкновенно приятное, искреннее, красивое, такое же красивое, как она сама.

(31) Сначала мне было обидно и стыдно, что Маша не обращает на меня никакого внимания и смотрит всё время вниз; какой-то особый воздух, казалось мне, счастливый и гордый, отделял её от меня и ревниво заслонял от моих взглядов.

(32) «Это оттого, — думал я, — что я весь в пыли, загорел, и оттого, что я ещё мальчик».

(33) Но потом я мало-помалу забыл о себе самом и весь отдался ощущению красоты. (34) Я уж не помнил о степной скуке, о пыли, не слышал жужжанья мух, не понимал вкуса чая и только чувствовал, что через стол от меня стоит красивая девушка.

(35) Ощущал я красоту как-то странно. (36) Не желания, не восторг и не наслаждение возбуждала во мне Маша, а тяжелую, хотя и приятную, грусть. (37) Эта грусть была неопределённая, смутная, как сон. (38) Мне было жаль почему-то и себя, и дедушки, и хозяина, и было во мне такое чувство, как будто мы все четверо потеряли что-то важное и нужное для жизни, чего уж больше никогда не найдём. (39) Мне было жаль и саму девушку, и возницу Карпо, грустно провожавшего её взглядом всякий раз, когда она бегала туда-сюда по комнатам. (40) Была ли это у меня зависть к её красоте, или я жалел, что я для неё чужой, или смутно чувствовал я, что её редкая красота случайна, не нужна и, как всё на земле, не долговечна, или, быть может, моя грусть была тем особенным чувством, которое загорается в человеке созерцанием настоящей красоты, бог знает!

(41) Мне казалось, не успел я наглядеться на Машу, как Карпо съездил к реке, выкупал лошадь и уж стал запрягать. (42) Мокрая лошадь фыркала от удовольствия и стучала копытами по оглоблям. (43) Маша со скрипом отворила нам ворота, мы сели на дроги и выехали со двора. (44) Ехали мы молча, точно сердились друг на друга. (45) Когда часа через два или три вдали показался Ростов, Карпо, всё время молчавший, быстро оглянулся и сказал:

— (46)А красивая дочка у хозяина!

(47) И хлестнул по лошади.

*Антон Павлович Чехов (1860–1904) — русский писатель, прозаик, драматург, публицист, врач, общественный деятель в сфере благотворительности. Классик мировой литературы. Почётный академик Императорской академии наук по разряду изящной словесности. Один из самых известных драматургов мира.

(1) Помню, будучи ещё гимназистом V или VI класса, я ехал с дедушкой в Ростов-на-Дону. (2) День был августовский, знойный, томительно скучный. (3) От жара и сухого, горячего ветра, гнавшего нам навстречу облака пыли, слипались глаза, сохло во рту; не хотелось ни глядеть, ни говорить, ни думать, и когда дремавший возница Карно, замахиваясь на лошадь, хлестал меня кнутом по фуражке, я не протестовал, не издавал ни звука и только, очнувшись от полусна, уныло и кротко поглядывал вдаль: не видать ли сквозь пыль деревни? (4) Кормить лошадей остановились мы в большом селе Бахчи-Салах у знакомого моего дедушки.

(5) В комнатах хозяина не было ни ветра, ни пыли, но было так же неприятно, душно и скучно, как в степи и по дороге. (6) Помню, запылённый и изморённый зноем, сидел я в углу на зелёном сундуке. (7) Некрашеные деревянные стены, мебель и наохренные полы издавали запах сухого дерева, прижжённого солнцем. (8) Куда ни взглянешь, всюду мухи, мухи, мухи... (9) Дедушка и хозяин вполголоса говорили об овцах. (10) А потом хозяин не спеша вышел в сени и крикнул:

— (11) Где ты, Машя? (12) Ступай наливай чай!

(13) Послышались торопливые шаги, и в комнату вошла девушка лет шестнадцати, в простом ситцевом платье и в белом платочке. (14) Моя посуду и наливая чай, она стояла ко мне спиной. (15) Садясь за стол, я взглянул в лицо девушки, подававшей мне стакан, и вдруг почувствовал, что точно ветер пробежал по моей душе и сдунул с неё все впечатления дня с их скукой и пылью. (16) Я увидел обворожительные черты прекраснейшего из лиц, какие когда-либо встречались мне наяву и чудились во сне. (17) Передо мною стояла красавица, и я понял это с первого взгляда, как понимаю молнию.

(18) Я готов клясться, что Маша, или, как звал отец, Машя, была настоящая красавица, но доказать этого не умею. (19) Иногда бывает, что облака в беспорядке толпятся на горизонте и солнце, прячась за них, красит их и небо во всевозможные цвета: в багряный, оранжевый, золотой, лиловый, грязно-розовый; одно облачко похоже на монаха, другое на рыбу, третье на турка в чалме. (20) Зарево охватило треть неба, блестит в церковном кресте и в стёклах господского дома, отсвечивает в реке и в лужах, дрожит на деревьях; далеко-далеко на фоне зари летит куда-то ночевать стая диких уток... (21) И подпасок, гонящий коров, и землемер, едущий в бричке через плотину, и гуляющие господа — все глядят на закат и все до одного находят, что он страшно красив, но никто не знает и не скажет, в чём тут красота.

(22) Не я один находил, что девушка красива.(23) Мой дедушка, восьмидесятилетний старик, человек крутой, равнодушный к женщинам и красотам природы, целую минуту ласково глядел на Машу и спросил:

— (24) Это ваша дочка, Авет Назарыч?

— (25) Дочка. (26) Это дочка... — ответил хозяин.

— (27) Хорошая барышня, — похвалил дедушка.

(28) Красоту девушки художник назвал бы классической и строгой. (29) Это была именно та красота, созерцание которой, бог весть откуда, вселяет в вас уверенность, что вы видите черты правильные, что волосы, глаза, нос, рот, шея и все движения молодого тела слились вместе в один цельный, гармонический аккорд, в котором природа не ошиблась ни на одну малейшую черту; вам кажется почему-то, что у идеально красивой женщины должен быть именно такой нос, как у Маши, прямой и с небольшой горбинкой, такие большие тёмные глаза, такие же длинные ресницы, такой же томный взгляд, что её чёрные кудрявые волосы и брови так же идут к нежному белому цвету лба и щёк, как зелёный камыш к тихой речке. (30) Глядите вы, и мало-помалу вам приходит желание сказать Маше что-нибудь необыкновенно приятное, искреннее, красивое, такое же красивое, как она сама.

(31) Сначала мне было обидно и стыдно, что Маша не обращает на меня никакого внимания и смотрит всё время вниз; какой-то особый воздух, казалось мне, счастливый и гордый, отделял её от меня и ревниво заслонял от моих взглядов.

(32) «Это оттого, — думал я, — что я весь в пыли, загорел, и оттого, что я ещё мальчик».

(33) Но потом я мало-помалу забыл о себе самом и весь отдался ощущению красоты. (34) Я уж не помнил о степной скуке, о пыли, не слышал жужжанья мух, не понимал вкуса чая и только чувствовал, что через стол от меня стоит красивая девушка.

(35) Ощущал я красоту как-то странно. (36) Не желания, не восторг и не наслаждение возбуждала во мне Маша, а тяжелую, хотя и приятную, грусть. (37) Эта грусть была неопределённая, смутная, как сон. (38) Мне было жаль почему-то и себя, и дедушки, и хозяина, и было во мне такое чувство, как будто мы все четверо потеряли что-то важное и нужное для жизни, чего уж больше никогда не найдём. (39) Мне было жаль и саму девушку, и возницу Карпо, грустно провожавшего её взглядом всякий раз, когда она бегала туда-сюда по комнатам. (40) Была ли это у меня зависть к её красоте, или я жалел, что я для неё чужой, или смутно чувствовал я, что её редкая красота случайна, не нужна и, как всё на земле, не долговечна, или, быть может, моя грусть была тем особенным чувством, которое загорается в человеке созерцанием настоящей красоты, бог знает!

(41) Мне казалось, не успел я наглядеться на Машу, как Карпо съездил к реке, выкупал лошадь и уж стал запрягать. (42) Мокрая лошадь фыркала от удовольствия и стучала копытами по оглоблям. (43) Маша со скрипом отворила нам ворота, мы сели на дроги и выехали со двора. (44) Ехали мы молча, точно сердились друг на друга. (45) Когда часа через два или три вдали показался Ростов, Карпо, всё время молчавший, быстро оглянулся и сказал:

— (46)А красивая дочка у хозяина!

(47) И хлестнул по лошади.

*Антон Павлович Чехов (1860–1904) — русский писатель, прозаик, драматург, публицист, врач, общественный деятель в сфере благотворительности. Классик мировой литературы. Почётный академик Императорской академии наук по разряду изящной словесности. Один из самых известных драматургов мира.

(1) Помню, будучи ещё гимназистом V или VI класса, я ехал с дедушкой в Ростов-на-Дону. (2) День был августовский, знойный, томительно скучный. (3) От жара и сухого, горячего ветра, гнавшего нам навстречу облака пыли, слипались глаза, сохло во рту; не хотелось ни глядеть, ни говорить, ни думать, и когда дремавший возница Карно, замахиваясь на лошадь, хлестал меня кнутом по фуражке, я не протестовал, не издавал ни звука и только, очнувшись от полусна, уныло и кротко поглядывал вдаль: не видать ли сквозь пыль деревни? (4) Кормить лошадей остановились мы в большом селе Бахчи-Салах у знакомого моего дедушки.

(5) В комнатах хозяина не было ни ветра, ни пыли, но было так же неприятно, душно и скучно, как в степи и по дороге. (6) Помню, запылённый и изморённый зноем, сидел я в углу на зелёном сундуке. (7) Некрашеные деревянные стены, мебель и наохренные полы издавали запах сухого дерева, прижжённого солнцем. (8) Куда ни взглянешь, всюду мухи, мухи, мухи... (9) Дедушка и хозяин вполголоса говорили об овцах. (10) А потом хозяин не спеша вышел в сени и крикнул:

— (11) Где ты, Машя? (12) Ступай наливай чай!

(13) Послышались торопливые шаги, и в комнату вошла девушка лет шестнадцати, в простом ситцевом платье и в белом платочке. (14) Моя посуду и наливая чай, она стояла ко мне спиной. (15) Садясь за стол, я взглянул в лицо девушки, подававшей мне стакан, и вдруг почувствовал, что точно ветер пробежал по моей душе и сдунул с неё все впечатления дня с их скукой и пылью. (16) Я увидел обворожительные черты прекраснейшего из лиц, какие когда-либо встречались мне наяву и чудились во сне. (17) Передо мною стояла красавица, и я понял это с первого взгляда, как понимаю молнию.

(18) Я готов клясться, что Маша, или, как звал отец, Машя, была настоящая красавица, но доказать этого не умею. (19) Иногда бывает, что облака в беспорядке толпятся на горизонте и солнце, прячась за них, красит их и небо во всевозможные цвета: в багряный, оранжевый, золотой, лиловый, грязно-розовый; одно облачко похоже на монаха, другое на рыбу, третье на турка в чалме. (20) Зарево охватило треть неба, блестит в церковном кресте и в стёклах господского дома, отсвечивает в реке и в лужах, дрожит на деревьях; далеко-далеко на фоне зари летит куда-то ночевать стая диких уток... (21) И подпасок, гонящий коров, и землемер, едущий в бричке через плотину, и гуляющие господа — все глядят на закат и все до одного находят, что он страшно красив, но никто не знает и не скажет, в чём тут красота.

(22) Не я один находил, что девушка красива.(23) Мой дедушка, восьмидесятилетний старик, человек крутой, равнодушный к женщинам и красотам природы, целую минуту ласково глядел на Машу и спросил:

— (24) Это ваша дочка, Авет Назарыч?

— (25) Дочка. (26) Это дочка... — ответил хозяин.

— (27) Хорошая барышня, — похвалил дедушка.

(28) Красоту девушки художник назвал бы классической и строгой. (29) Это была именно та красота, созерцание которой, бог весть откуда, вселяет в вас уверенность, что вы видите черты правильные, что волосы, глаза, нос, рот, шея и все движения молодого тела слились вместе в один цельный, гармонический аккорд, в котором природа не ошиблась ни на одну малейшую черту; вам кажется почему-то, что у идеально красивой женщины должен быть именно такой нос, как у Маши, прямой и с небольшой горбинкой, такие большие тёмные глаза, такие же длинные ресницы, такой же томный взгляд, что её чёрные кудрявые волосы и брови так же идут к нежному белому цвету лба и щёк, как зелёный камыш к тихой речке. (30) Глядите вы, и мало-помалу вам приходит желание сказать Маше что-нибудь необыкновенно приятное, искреннее, красивое, такое же красивое, как она сама.

(31) Сначала мне было обидно и стыдно, что Маша не обращает на меня никакого внимания и смотрит всё время вниз; какой-то особый воздух, казалось мне, счастливый и гордый, отделял её от меня и ревниво заслонял от моих взглядов.

(32) «Это оттого, — думал я, — что я весь в пыли, загорел, и оттого, что я ещё мальчик».

(33) Но потом я мало-помалу забыл о себе самом и весь отдался ощущению красоты. (34) Я уж не помнил о степной скуке, о пыли, не слышал жужжанья мух, не понимал вкуса чая и только чувствовал, что через стол от меня стоит красивая девушка.

(35) Ощущал я красоту как-то странно. (36) Не желания, не восторг и не наслаждение возбуждала во мне Маша, а тяжелую, хотя и приятную, грусть. (37) Эта грусть была неопределённая, смутная, как сон. (38) Мне было жаль почему-то и себя, и дедушки, и хозяина, и было во мне такое чувство, как будто мы все четверо потеряли что-то важное и нужное для жизни, чего уж больше никогда не найдём. (39) Мне было жаль и саму девушку, и возницу Карпо, грустно провожавшего её взглядом всякий раз, когда она бегала туда-сюда по комнатам. (40) Была ли это у меня зависть к её красоте, или я жалел, что я для неё чужой, или смутно чувствовал я, что её редкая красота случайна, не нужна и, как всё на земле, не долговечна, или, быть может, моя грусть была тем особенным чувством, которое загорается в человеке созерцанием настоящей красоты, бог знает!

(41) Мне казалось, не успел я наглядеться на Машу, как Карпо съездил к реке, выкупал лошадь и уж стал запрягать. (42) Мокрая лошадь фыркала от удовольствия и стучала копытами по оглоблям. (43) Маша со скрипом отворила нам ворота, мы сели на дроги и выехали со двора. (44) Ехали мы молча, точно сердились друг на друга. (45) Когда часа через два или три вдали показался Ростов, Карпо, всё время молчавший, быстро оглянулся и сказал:

— (46)А красивая дочка у хозяина!

(47) И хлестнул по лошади.

*Антон Павлович Чехов (1860–1904) — русский писатель, прозаик, драматург, публицист, врач, общественный деятель в сфере благотворительности. Классик мировой литературы. Почётный академик Императорской академии наук по разряду изящной словесности. Один из самых известных драматургов мира.